Георгий Муа: «Балабанов подобно мине взорвал российский кинематограф»

«Ушел гениальный режиссер. В наше время слово гениальность раздается направо и налево. Снял человек один хороший фильм, написал одну стоящую песню - все, гениальный. Но в данном случае - это чистая правда. Алексей Балабанов стал не просто известным режиссером, его с полной уверенностью можно назвать культовым. Он подобно мине взорвал российский кинематограф, а по сути любой его фильм становился социальным феноменом. Именно это делало его не только кинорежиссером, но и символом свободы.

Он был неудобен для очень широкого круга людей. Многие считали его чуть ли не врагом России, упрекали в чернухе, антисемитизме. Для меня он был словно Чехов в литературе. Да, мизантроп, для чаще - пессимист, но он один из немногих не врал на экране, просто не умел врать. Конечно, для критиков он вошел в историю уже сразу после выхода невероятно эстетского фильма - «Про уродов и людей», для большинства же публики с выходом фильмов «Брат» и «Брат-2». Балабанову удалась уникальная вещь. Он смог создать настоящего героя поколения, флагмана. Данила Багров стал олицетворением эпохи. Как стал им и скандальный фильм «Груз 200». Жестокий, мрачный, беспощадный к зрителю. В нем автор поставил вопрос ребром. Обнажил все пороки нашего общества, спрашивая, а что изменилось в стране за последние 30 лет? Мы меньше стали предавать друг друга, закончился чиновничий и полицейский беспредел? Научились ли мы помогать друг другу? После выхода на экраны этой картины кинематографический мир раскололся надвое, видные люди переставали общаться друг с другом и жать руку, это был настоящий вызов, зеркало для общества. Алексей Октябринович при этом никогда не показывал "лицо", не пытался показать всем - какой он классный режиссер.

Тихий, редко дающий интервью, в традиционной тельняшке, который снимал о себе, и показывал не парадный Петербург, а город таким какой он есть, серые пейзажи, убитые трамваи, и при этом это было прекрасно, особенно когда на фоне играл, неизменный для режиссера русский рок, который явился словно участником любой его картины. Провожая Балабанова в последний путь , мы провожаем эпоху. В своем последнем фильме «Я тоже хочу» режиссер предрекает свою смерть и умирает в кадре, он во всех интервью говорил, что больше снять фильм не сможет, он тяжело и сильно болел. Для меня эта потеря невосполнима, 18 мая, мир изменился, и российское кино тоже.

Я полностью согласен с мэтрами нашего искусства Никитой Михалковым, Александром Сокуровым, Алексеем Германом Мл. в том, что фильмы Балабанова не будут забыты никогда, что по ним будут учиться новые и новые поколения режиссеров. Я не знал, и не уверен, что узнаю на своем веку более мощного российского режиссера. Алексею Октябриновичу было 54 года, он ушел молодым, вечно молодым...».